Ночь сказок закончилась, хотя она была очень долгой и невыразимо прекрасной.
Но от неё остались сказки, пусть они продолжают жить здесь...
***
В сторожевой башне на окраине ночного города сидели два карлика. Один был черноволос и темноглаз, а другой был сед. Один видел во тьме чёрные кошачьи спинки, а другой – маленьких, но гордых птиц. Один жаловался, что помнит все свои ошибки, что на душе у него крысы скребут, а другой жаловался на одиночество.
С высокой сторожевой башни можно было рассматривать, что происходит в окнах города. Карлики наблюдали за
жёлтыми квадратами и пили напиток из улыбок, собранных за день. А перед ними висел фонарь с дрожащим лоскутком свечи. Лоскуток трепетал от ветра, и вместе с ним вздрагивали звёзды. Если честно, седому карлику
гораздо больше нравились звёзды. А за спиной карликов спал большой и добрый лохматый пёс. Он совсем не понимал, чего это ради его привели на башню. И он просто слушал сквозь дрёму тягучий разговор, который казался
ему похожим на ропот прибоя.
Разговор становился то громче, то тише, а порой замолкал совсем.
А маленький город внизу слушал, и в городе было тепло, тихо и спокойно от этого разговора.слушать дальше
***
Есть на свете одно большое и красивое Дерево. Вечнозелёная густая крона его настолько велика, что в глубине и у корней клубится вязкая тень, а самую маковку обжигает солнце. Заполнена крона целой сотней
самых разных гнёзд. А в гнёздах живут птицы, большие и маленькие, яркие и невзрачные. Много стай живёт в этом Дереве. Но на одной из самых дальних и высоких его ветвей живёт одинокая крошечная золотистая птичка. У этой птички нет, и никогда не было стаи. Она, конечно, летает каждый день с другими птицами Дерева, но ведь вот в чём беда: нет среди них ни одной, которая бы походила на неё хоть самую малость.
А Дерево это растёт в лесу их множества других таких же деревьев. И маленькая птичка чувствует, как иногда ветер приносит на своей спине запахи других, незнакомых стай. А некоторые «чужие» птицы иногда даже пролетают над её гнездом, и тогда в воздухе слышны удивительные песни, которые так ужасно нравятся маленькой птичке. Она и сама пишет песни, записывая их на сухих листьях, на лепестках цветов и на жёсткой, шершавой коре. И поёт их порой вечерами, надеясь что кто-нибудь услышит. Она точно-точно знает, что не может быть единственной в целом лесу. И поэтому она ждёт, когда за ней прилетят такие же крошечные и золотистые, и ей больше не будет так одиноко петь свои песни.
***
Она жила на крыше, там, в далёкой высоте, где всегда есть солнце и небо. Птицы были её сёстрами, а месяц – старшим братом. По субботам она шла в город и собирала корзинки цветов, плела из них венки и продавала
их на улицах. А на вырученные деньги покупала сны и мечты. Из них она создавала миры.
Одни получались похожими на мыльные пузыри: они переливались радугой, смеялись детским смехом и летели высоко-высоко… А потом исчезали из виду, уносимые ветром, и лопались, наткнувшись на острые ветви или каменные стены.
Другие рождались долго, и становились похожи на собак: они предано крутились у её ног, заглядывалив глаза. Кажется, не отставали ни на минуту, ежесекундно находясь здесь и сейчас, и всем своим видом показывая, как они нужны ей, а она – им.
Третьи походили на бумажных журавликов: хрупкие и тонкие, бережно хранимые, воздушные, как сказочные замки. Она держала их в складках платья, на дне своей корзины и в маленькой шкатулке на чердачке.
Свои миры она часто дарила друзьям, а ещё чаще забывала. Тогда они уходили в свободное плавание под алыми парусами. А те, что были особенно дороги, она любила открывать тёплыми летними вечерами, чтобы насладиться ими, как старыми духами.
Иногда ей казалось, что она уже всё заполонила своими мирами, что от них становится тесно, и она всем ужасно мешает. Тогда она закутывалась в облака, и долго спала. А когда просыпалась – облака таяли на ладонях, как сахарная вата и вовсю светило солнце.
Ещё она любила танцевать и петь. От этого её миры становились мягче и светились изнутри. Представьте себе светящиеся бумажные журавлики: вот такие миры она любила создавать больше всего.
Иногда на её крыше гостили перелётные ласточки, она просили у неё миры для детей, которым в чём-то недостаёт тепла. И тогда она отдавала им заветные конверты, незаметно вложив вовнутрь какой-нибудь цветок.
Она, наверное, и сейчас заклеивает конверт с новым письмом для лёгкокрылой ласточки. Стоит поискать, и найдёшь у себя под кроватью или в старом чемодане, на балконе или в ящике стола её подарочный талисман: белого журавлика. Помятого и со следами синей ручки на хвосте.
***
На скале стоял крошечный, почти развалившийся дом. Облака плыли над самой его крышей, кажется, цепляясь боками за её конёк, а ветер в непогоду крутил скрипучий флюгер, оглашая резким звуком всю окружающую
пустоту. Окна его блестели в лучах заходящего солнца тем загадочным красным блеском, какой бывает в глазах дикого животного. Крыльцо выходило на маленькую терраску, за перилами которой в бесконечную пропасть устремлялся взгляд, теряясь в черноте у подножия скалы. Когда по этой терраске проходил человек, в щели между досками сыпались песчинки. С другой стороны домика зарос цветами пологий склон с пожухлой, как обычно в августе, травой. По нему струилась тропинка с сухой рыжей пылью, на которой вот уже много лет не появлялись следы.
а вообще, целое море чудных сказок можно почитать на стенах комнаты, где проходила Ночь. Это здесь: спальня Хламовника
@темы:
Дом, в котором...,
Радио бумажной души,
Ночь Сказок,
Клёнопись
-
-
14.05.2011 в 12:12